Сбор демографической информации о трансгендерных респондентах: методологические рекомендации
Авторка: Яна Кирей-Ситникова
Резюме:
Пол человека представляет собой многокомпонентную систему, состоящую из биологического пола, социального пола (гендера) и психического пола (гендерной идентичности). В то время как для целей большинства социальных и психологических исследований эту сложную систему можно свести добинарных понятий «женщина» и «мужчина», в случае интерсекс- и трансгендерных респондентов такое упрощение неприемлемо. Настоящая статья призвана дать практические рекомендации исследователям по сбору демографической информации о трансгендерных респондентах, учитывая многомерную и изменчивую природу пола/гендера. Разбираются некоторые отрицательные примеры, такие как добавление категории «третьего пола», смешивание гендерной идентичности и сексуальной ориентации, неучёт изменчивости составляющих биологического пола в связи с заместительной гормональной терапией и хирургическими операциями. Даются рекомендации по раздельному сбору информации о гендерной идентичности, поле, приписанном при рождении, гендерном самовыражении и сексуальной ориентации трансгендерных людей. В конце описаны сложности и рекомендации по формированию репрезентативной выборки трансгендерных людей.
Введение
Пол человека представляет собой многокомпонентную систему, состоящую из биологического пола (в свою очередь состоящего из гаметного, хромосомного, гонадного, морфологического и гормонального пола), социального пола (гендера) и психического пола (в современных исследованиях применяется термин «гендерная идентичность») (Бухановский, Андреев 1993). Исследователи выделяют и другие компоненты, например, гражданский и психосексуальный пол (Белкин 2000). В общей популяции компоненты данной системы, также известной как гендерно-половое пространство (Кирей-Ситникова 2015), статистически ассоциированы таким образом, что человек с XX-хромосомами с более чем 99%-й вероятностью будет иметь матку и вагину, высокий уровень эстрогенов и низкий уровень тестостерона, ощущать себя и представляться в обществе как женщина.
Благодаря указанной ассоциации в быту и в большинстве социальных и психологических исследований с участием общей популяции многомерную гендерно-половую систему можно упростить, сведя до бинарных понятий «женщина» и «мужчина». Тем не менее имеется как минимум 2 группы, для которых такое упрощение не работает. Интерсексы — это люди, рождённые с половыми характеристиками, которые не вписываются в стереотипы бинарной системы восприятия мужского и женского тела1. Например, при нечувствительности к андрогенам люди с XY-хромосомами выглядят как фенотипические женщины из-за того, что клетки их тела не реагируют на вырабатываемые организмом андрогены (Hughes et al. 2012). Вторым случаем является трансгендерность, под которой, как правило, понимается несовпадение гендера и гендерной идентичности, с одной стороны, и пола, приписанного при рождении, с другой. В случае как интерсексов, так и трансгендерных людей распространён (транс)гендерный переход (в просторечии «смена пола»), обозначающий движение в гендерно-половом пространстве (Кирей-Ситникова 2015). Переход может состоять в изменении первичных и вторичных половых характеристик путём проведения заместительной гормональной терапии и хирургических операций (медицинский переход), внешности и гендерной роли (социальный переход) и/или гражданского пола (юридический переход). Из сказанного следует, во-первых, что пол человека является многомерной конструкцией, а во-вторых, что большинство компонентов пола (за исключением генов и хромосом) изменчивы. Таким образом, в социальных и психологических исследованиях интерсексов и трансгендерных людей мы не можем пользоваться упрощённым разделением на женщин и мужчин. Данная статья рассматривает подходы к учёту многомерности и изменчивости пола в количественных исследованиях и даёт рекомендации по лучшим практикам сбора демографических данных о поле, гендере, гендерной идентичности и сексуальной ориентации трансгендерных респондентов.
1 Кампания ООН «Свободные и равные». Интерсекс. URL: https://www.unfe.org/wp-content/uploads/2018/10/Intersex-RU.pdf
Существующие практики и их критика
Нами был проведён систематизированный поиск в базе РИНЦ по ключевым словам «трансгендер» и «транссексуал» для выявления существующих практик сбора информации о поле и гендере трансгендерных респондентов среди русскоязычных исследователей. Всвязи с недостаточным числом эмпирических исследований был проведён дополнительный поиск на сайтах постсоветских ЛГБТ-организаций (организаций лесбиянок, геев, бисексуалов и трансгендерных людей). В данном разделе рассмотрен ряд примеров того, как исследователи пытаются «включить» трансгендерных респондентов, с объяснением недостатков используемых подходов. В следующем разделе предложены рекомендации.
Отсутствие информации о методологии
В отдельных научных публикациях (Демедецкая, Кумченко 2016; Покровская и др. 2016; Иванова 2018; Ларькина, Почебут 2021) информация о методологии сбора данных о поле и гендере респондентов, все или часть которых отнесена к трансгендерным, отсутствует, что делает затруднительной интерпретацию результатов сторонними читателями.
Добавление «третьего пола»
Наиболее простым способом «включения» трансгендерных респондентов является добавление к привычным опциям «женщина» и «мужчина» третьей опции, которая может называться «другое/иное», «трансгендер», «третий пол» и подобным образом. Такой постановке вопроса способствует введение возможности указания «третьего пола» в идентификационных документах в ряде стран, включая Непал, Пакистан, Австралию, Германию и др. (Schotel, Mügge 2021). Хотя на русском языке не удалось обнаружить публикаций, использующих вопросы с такими вариантами ответов, они часто встречаются в англоязычных публикациях и даже были рекомендованы не далее как в марте 2022 г. (National Academies… 2022).
Данный подход основан на предположении, что трансгендерные люди являются ни женщинами, ни мужчинами, а «другой» категорией. Это противоречит данным, в том числе среди русскоязычных респондентов, показывающим, что, хотя значительная часть трансгендерных людей определяет себя за пределами бинарных категорий (например, как «небинарные», «гендерквиры» или «агендеры»), многие идентифицируют себя с бинарными категориями (например, как «женщины», «трансгендерные женщины», «мужчины», «трансгендерные мужчины», «транссексуальные мужчины» или «ФтМ») (Симакова, Савина 2015: 72; Kirey-Sitnikova 2017: 83).
Таким образом, отвечая на вопрос о поле/гендере, содержащий «третью» опцию, значительная часть трансгендерных респондентов обозначит себя как женщин или мужчин либо откажется от ответа, в результате чего истинное их число останется неизвестным. Согласно одному из исследований, число трансгендерных респондентов, полученное с использованием данной формулировки, получается в 2 раза заниженным по сравнению с числом, полученным при использовании раздельных вопросов о гендерной идентичности и поле, приписанном при рождении (Tate, Ledbetter, Youssef 2013), как будет рекомендовано ниже.
Смешивание гендерной идентичности и сексуальной ориентации
В некоторых старых исследованиях ЛГБТ-сообщества присутствует смешение вопросов про гендерную идентичность и сексуальную ориентацию. Так, в опросе, проведённом молдавской ЛГБТ-организацией «Гендердок-М» в 2010-11 гг.2, присутствует вопрос про самоидентификацию с вариантами ответов: «гей», «лесбиянка», «бисексуальный мужчина», «бисексуальная женщина», «трансгендер». Вместе с тем трансгендерные люди могут обладать различными типами сексуального влечения. Например, опрос в России выявил у 30% трансгендерных женщин гетеросексуальную ориентацию относительно гендерной идентичности, 14% —гомосексуальную ориентацию, 47% —бисексуальную, ещё 6% назвали себя асексуалками (Семенова, Шмик, В 2013). Отвечая на вопрос, сформулированный в данной выше формулировке, трансгендерные респонденты, имеющие би-или гомосексуальную ориентацию, оказываются поставленными перед выбором между своей гендерной и сексуальной идентичностями.
Помимо этого, смешение гендерной идентичности и сексуальной ориентации может произойти, если задаётся вопрос лишь об ориентации. Например, при оценке потребностей ЛГБТ в Бишкеке3 задавались вопросы о поле, приписанном при рождении, и сексуальной ориентации, однако вопрос о гендерной идентичности отсутствовал. В результате часть респондентов указала «трансгендер» и «транссексуал» при ответе на вопрос о сексуальной ориентации.
2 Центр информирования Гендердок-М. Результаты интервьюирования сообщества ЛГБТ. URL: https://www.ilga-europe.org/sites/default/files/Attachments/moldova_-_final_product.pdf
3 Центр информирования Гендердок-М. Результаты интервьюирования сообщества ЛГБТ. URL: https://www.ilga-europe.org/sites/default/files/Attachments/moldova_-_final_product.pdf
Статичный биологический пол
В более современных опросниках можно заметить верную тенденцию на разделение вопросов о различных компонентах пола, однако недостаточный учёт нюансов всё же делает эти вопросы некорректными. В качестве примера можно привести исследование демографических характеристик российских гомосексуалов (Толкачев 2021), в котором присутствует вопрос «Совпадает ли Ваш биологический пол с гендером?» Респонденты, чей биологический пол совпадал с гендером, были определены как цисгендерные, в случае несовпадения —как трансгендерные. Данный подход не учитывает изменчивости некоторых компонентов биологического пола под действием гормонотерапии или хирургических операций. В результате, например, трансгендерные женщины, непрошедшие генитальную операцию, могли указывать свой биологический пол как мужской, а прошедшие —как женский, т. е. вопрос не разделяет трансгендерных и цисгендерных респондентов. Также неясно, какой ответ следовало выбрать людям с небинарной гендерной идентичностью или живущим вне рамок бинарных гендерных ролей.
Рекомендации по сбору данных о поле, гендере, гендерной идентичности и сексуальной ориентации
Современные англоязычные рекомендации по сбору демографической информации о трансгендерных пациентах указывают на необходимость включения как минимум двух вопросов: о гендерной идентичности и о поле, приписанном при рождении (Tate, Ledbetter, Youssef 2013).
Термин «пол, приписанный при рождении» призван акцентировать внимание на социальном характере «приписывания» пола интерсексам в случае неясного морфологического пола (American Psychological Association 2015: 862; Timmermans et al. 2019) и, таким образом, не идентичен понятию «биологический пол» ни при рождении, ни, тем более, во взрослом возрасте. В то время как вопросы о поле, приписанном при рождении, могут вводить в заблуждение в отдельных ситуациях, особенно при присутствии в опросе большого числа интерсексов (Alpert, Ruddick, Manzano 2021), для большинства исследований трансгендерных людей данный вопрос является простым и эффективным способом установить, в каком гендере воспитывались респонденты и направление их перехода. Поскольку ни в одной из постсоветских стран в официальных документах не признан «третий пол», на вопрос о поле, приписанном при рождении, надо предлагать закрытый список из двух ответов: «женский» и «мужской». Информацию о гендерной идентичности респондентов можно собирать различными способами: предлагая выбор из закрытого числа опций (например, «женщина», «мужчина», «небинарная персона») или предоставляя свободное поле (из постсоветских примеров можно привести (Kirey-Sitnikova 2017; Kirey-Sitnikova 2021)). В вопросе о гендерной идентичности полезно привести определение этого понятия и, в случае открытого вопросам, набор примеров идентичностей, например, «женщина», «транс* мужчина», «гендерквир», «ФтМ» и так далее. Согласно собственному опыту автора, на вопрос о гендерной идентичности отвечает до 99% респондентов, о поле, приписанном при рождении, —до 100%, что свидетельствует о хорошем понимании и приемлемости этих вопросов для трансгендерных людей. Определённую сложность для статистического анализа при открытом типе вопроса представляют случаи указания респондентами одновременно двух и более идентичностей: например, «трансгендерная женщина» и «гендерквир». Кодирование таких ответов требует определённой креативности со стороны исследователя и зависит от конечных целей исследования.
Комбинацию из ответов на 2 упомянутые вопроса можно использовать в качестве критерия включения-исключения, чтобы отобрать трансгендерных респондентов: при несовпадении гендерной идентичности с полом, приписанным при рождении, респондент считается трансгендерным, при совпадении —цисгендерным.
Указанные 2 вопроса не являются исчерпывающими для понимания гендерно-половых характеристик трансгендерных респондентов. Важно отметить, что понятия «гендер» и «гендерная идентичность» не являются синонимичными: например, человек, идентифицирующий себя как «трансгендерная женщина», может не делать гендерный переход по ряду обстоятельств (давление общества, медицинские противопоказания, отсутствие денег) и восприниматься окружающими как мужчина, т. е. иметь мужской гендер. Таким образом, если исследование призвано выявить уровень дискриминации, то важно будет выяснить не только то, с каким гендером идентифицируют себя респонденты, но также их гендерную репрезентацию и гендер, в котором их воспринимают. Для выяснения гендерной репрезентации можно задать вопрос с формулировкой: «Как вы представляетесь и одеваетесь в повседневной жизни?» —с вариантами ответов: «Всегда как женщина», «Чаще как женщина, чем мужчина», «Стараюсь выглядеть гендерно нейтрально», «Чаще как мужчина, чем женщина» и «Всегда как мужчина». Для выяснения гендера восприятия в одном из исследований был задан вопрос: «Воспринимаемое гендерное самовыражение?» —с вариантами ответов: «Очень феминное», «Несколько феминное», «В равной степени феминное и маскулинное», «Несколько маскулинное» и «Очень маскулинное» (Rider et al. 2018).
В зависимости от тематики исследования могут задаваться дополнительные вопросы, например, о гражданском поле, о прохождении медицинских вмешательств или о грамматическом роде, используемым человеком в разговоре о себе. В последнем случае в русскоязычных анкетах иногда используют кальку с английского, спрашивая про «ваши местоимения» (например, «он», «она», «они»), что не совсем правильно, поскольку в русском языке, в отличие от английского, не только местоимения, но и другие части речи являются гендерированными. В русскоязычном варианте лучше использовать вопрос «Какой грамматический род вы используете при разговоре о себе?» со свободным полем для ответа, поскольку некоторые люди могут использовать разный род в зависимости от контекста (Kirey-Sitnikova 2021).
Что касается сексуальной ориентации трансгендерных респондентов, то во избежание путаницы, от какого пола она отсчитывается (анатомического, гендера или гендерной идентичности), рекомендуется избегать понятий «гомосексуальность» и «гетеросексуальность» (Кирей-Ситникова 2015: 33-35). В качестве замены можно спросить, привлекают ли человека женщины, мужчины или люди других гендеров, а также про конкретные сексуальные практики, если это релевантно. Например, в исследованиях сексуального здоровья можно спросить, занимается ли человек преимущественно вагинальным, анальным или иными видами секса, в активной или принимающей роли и др. Следует иметь в виду, что пол, гендер и гендерная идентичность людей, к которым испытывают влечение респонденты, может также не совпадать между собой: например, трансгендерную женщину могут привлекать другие трансгендерные женщины. Поэтому в данном вопросе можно также давать свободное поле для ответов. Было показано, что трансгендерные респонденты менее охотно делятся информацией о своей сексуальной ориентации, чем о гендерной идентичности, в связи с чем рекомендуется специально сообщать о целях сбора этих данных (Maragh‐Bass et al. 2017).
Проблемы формирования выборки
Говоря о сборе демографических данных о трансгендерных респондентах, нельзя вкратце не упомянуть о сложностях (и даже лучше сказать —невозможности) формирования репрезентативной выборки. Это связано как с труднодоступностью данной группы для исследователей, так и с отсутствием общепринятых критериев включения-исключения, в связи с чем некоторые исследователи относят к трансгендерным людям пациентов с диагнозом «транссексуализм», в то время как другие опираются на самоидентификацию (Кирей-Ситникова 2021). Подходы к формированию выборки также отличаются и могут включать, например, набор пациентов, обращающихся за разрешением для перемены гражданского пола и медицинских вмешательств, поиск респондентов в «местах встреч» или выборки, направляемые респондентами (Кирей-Ситникова 2021). Даже выборки, сформированные одним методом, могут существенно отличаться по своим характеристикам. Например, среди пациентов Московского городского психо-эндокринологического центра было представлено 87,5% трансгендерных мужчин и 12,5% трансгендерных женщин (Матевосян, Введенский, Кулиш 2009), в то время как среди обратившихся в Научный центр персонализированной психиатрии (Москва) для получения заключения для смены гражданского пола эти группы были представлены почти поровну (54 и 46%) (Соловьева и др. 2019). Применение онлайн-опросников, где респонденты набираются методом самоотбора, и рекрутинг в «местах встреч» позволяет включить более широкий спектр людей, которые определяют себя как трансгендерные, но при этом не обращаются в медицинские учреждения для получения диагноза «транссексуализм» и медицинского перехода. Так, выборка, полученная по результатам интернет-опроса, дала около 37% респондентов, имеющих различные варианты мужской гендерной идентичности («мужчина», «трансгендерный/транссексуальный мужчина», «ФтМ»), и 20%, имеющих женскую идентичность, в то время как остальные имели небинарные идентичности («агендер», «бигендер», «гендерквир») (Kirey-Sitnikova 2017). При этом рекрутинг респондентов в Интернете сопряжён с рядом хорошо известных сложностей, таких как завышенная представленность молодёжи и жителей городов. Тем не менее эти недостатки могут компенсироваться возможностью доступа к респондентам с различной гендерной идентичностью и различными траекториями гендерного перехода. Исследования показали, что трансгендерные респонденты, заполняющие опросники в сети и в бумажном виде, значительно различаются по демографическим характеристикам и стилю поведения, в связи с чем рекомендуется совмещение различных подходов к сбору данных (Reisner et al. 2014).
Заключение
В заключение следует отметить, что в статье приведены лишь общие соображения, касающиеся формулировки вопросов о поле, гендере, гендерной идентичности и сексуальной ориентации трансгендерных людей. Основными принципами являются учёт многокомпонентности и изменчивости пола/гендера, в то время как конкретный набор вопросов и формулировки будут зависеть от целей исследования. Рекомендуется задавать как минимум 2 вопроса —о поле, приписанном при рождении, и гендерной идентичности —в то время как остальные являются опциональными. В целях обеспечения корректности и приемлемости формулировок для респондентов цисгендерным исследователям рекомендуется привлекать к разработке протокола исследования представителей трансгендерного сообщества. Говоря о проблемах формирования выборки трансгендерных респондентов, рекомендуется совмещать различные подходы, такие как набор пациентов, обращающихся за медицинской помощью в связи с гендерным переходом, набор в «местах встреч» и онлайн-опросники.
ЛИТЕРАТУРА
Белкин А.И. (2000). Третий пол (судьбы пасынков природы). М.: Олимп.
Бухановский А.О., Андреев Ю.А. (1993). Структурно-динамическая иерархия пола человека. Ростов-на-Дону: Феникс.
Демедецкая Я.А., Кумченко Р.С. (2016). Исследование самооценки и качества жизни у лиц с различными трансгендерными идентичностями. Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований, 11, 326–330.
Иванова А.С. (2018). Особенности самосознания агендеров. Инновации в науке, 2(78), 32-35.
Ларькина В.А., Почебут Л.Г. (2021). Особенности отношений в ЛГБТ-сообществе. Российский девиантологический журнал, 1(2), 245-264. https://doi.org/10.35750/2713-0622-2021-2-245-264
Кирей-Ситникова Я. (2015). Трансгендерность и трансфеминизм. М.: Саламандра.
Кирей-Ситникова Я. (2021). Социальные факторы в дизайне эпидемиологических исследований эффективности медицинских процедур трансгендерного перехода (аналитический обзор). Социальные аспекты здоровья населения, 67(6). https://doi.org/10.21045/2071-5021-2021-67-6-8
Матевосян С.Н., Введенский Г.Е., Кулиш С.Б. (2009). Клинико-феноменологические особенности мужского и женского транссексуализма. Психическое здоровье, 5, 35–38.
Покровская А.В., Козырина Н.В., Гущина Ю.Ш., Юрин О.Г., Суворова З.К., Покровский В.В. (2016). Социально-демографический портрет пациента, живущего с ВИЧ и посещающего центры СПИД в России. Терапевтический архив, 88(11), 12-16. https://doi.org/10.17116/terarkh2016881112-16
Семенова С., Шмик А., В. А. (2013). Гендерная идентичность в эпицентре дискриминации: жизнь транс* людей в России. Санкт-Петербург: ЛГБТ-организация «Выход».
Симакова Л.С., Савина Н.Н. (2015). Личностные особенности FtM-трансгендеров. Психология. Историко-критические обзоры и современные исследования, 3, 69-93.
Соловьева Н.В., Макарова Е.В., Вильянов В.Б., Кременицкая С.А., Чаусова С.В., Кичук И.В. (2019). Социально-демографический портрет транссексуальных пациентов в России. Медицинский совет, 6, 148–153. https://doi.org/10.21518/2079-701X-2019-6-148-153
Толкачев Д.С. (2021). Особенности исследований сексуальной ориентации: демографические характеристики российских гомосексуалов. Демографическое обозрение, 8(3), 74-95. https://doi.org/10.17323/demreview.v8i3.13267
Alpert A.B., Ruddick R., Manzano C. (2021). Rethinking sex-assigned-at-birth questions. BMJ, 373:n1261. https://doi.org/10.1136/bmj.n1261
American Psychological Association (2015). Guidelines for psychological practice with transgender and gender nonconforming people. American Psychologist, 70(9), 832-864. https://doi.org/10.1037/a0039906
Hughes I.A., Werner R., Bunch T., Hiort O. (2012). Androgen insensitivity syndrome. In Seminars in reproductive medicine (Vol. 30, No. 05, pp. 432-442). Thieme Medical Publishers. https://doi.org/10.1055/s-0032-1324728
Kirey-Sitnikova Y. (2017). Who rejects depathologization? Attitudes of Russian-speaking trans people towards revision of ICD. International Journal of Transgenderism, 18(1), 79–90. https://doi.org/10.1080/15532739.2016.1258351
Kirey-Sitnikova Y. (2021). Prospects and challenges of gender neutralization in Russian. Russian Linguistics, 45, 143–158. https://doi.org/10.1007/s11185-021-09241-6
Maragh‐Bass A.C., Torain M., Adler R., Ranjit A., Schneider E., Shields R.Y., … Haider A.H. (2017). Is it okay to ask: transgender patient perspectives on sexual orientation and gender identity collection in healthcare. Academic Emergency Medicine, 24(6), 655-667. https://doi.org/10.1111/acem.13182
National Academies of Sciences, Engineering, and Medicine (2022). Measuring Sex, Gender Identity, and Sexual Orientation. Washington, DC: The National Academies Press. https://doi.org/10.17226/26424
Reisner S.L., Conron K., Scout N., Mimiaga M.J., Haneuse S., Austin S.B. (2014). Comparing in-person and online survey respondents in the US National Transgender Discrimination Survey: Implications for transgender health research. LGBT health, 1(2), 98-106. https://doi.org/10.1089/lgbt.2013.0018
Rider G.N., McMorris B.J., Gower A.L., Coleman E., Eisenberg M.E. (2018). Health and care utilization of transgender and gender nonconforming youth: A population-based study. Pediatrics, 141(3). https://doi.org/10.1542/peds.2017-1683
Schotel A.L., Mügge L.M. (2021). Towards Categorical Visibility? The Political Making of a Third Sex in Germany and the Netherlands. JCMS: Journal of Common Market Studies, 59(4), 981-1024. https://doi.org/10.1111/jcms.13170
Tate C.C., Ledbetter J.N., Youssef C.P. (2013). A two-question method for assessing gender categories in the social and medical sciences. Journal of Sex Research, 50(8), 767-776. https://doi.org/10.1080/00224499.2012.690110
Timmermans S., Yang A., Gardner M., Keegan C.E., Yashar B.M., Fechner P.Y., Shnorhavorian M., Vilain E., Siminoff L.A., Sandberg D.E. (2019). Gender destinies: assigning gender in Disorders of Sex Development‐Intersex clinics. Sociology of Health & Illness, 41(8), 1520-1534. https://doi.org/10.1111/1467-9566.12974
