Обзор инструментов экспериментально-психологической диагностики гендерной дисфории и гендерного несоответствия в контексте перехода на МКБ-11

Для цитирования: Кирей-Ситникова Я., Бурцев Е.А. Обзор инструментов экспериментально-психологической диагностики гендерной дисфории и гендерного несоответствия в контексте перехода на МКБ-11 // Неврологический вестник. 2022. Т. LIV. Вып. 2. С. 69–84. DOI: https://doi.org/10.17816/nb105198

Авторы: Я. Кирей-Ситникова¹, Е.А. Бурцев²
¹Евразийская коалиция по здоровью, правам, гендерному и сексуальному многообразию, Таллинн, Эстония
²Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена, Санкт-Петербург, Россия

Автор, ответственный за переписку: Яна Кирей-Ситникова, yana.kirey.sitnikova@gmail.com

АННОТАЦИЯ

В 2024 г. Россия переходит на Международную классификацию болезней 11-го пересмотра (МКБ-11), в которой диагноз «транссексуализм» будет заменён на «гендерное несоответствие». В настоящее время ведётся разработка клинических рекомендаций по гендерной дисфории и гендерному несоответствию, основанных на принципах доказательной медицины, что требует применения валидизированных инструментов экспериментально-психологической диагностики. В рамках настоящего обзора рассмотрены десять инструментов, применяемых в международной практике. По результатам обсуждения их преимуществ и недостатков мы можем рекомендовать четыре инструмента для диагностики гендерной дисфории и гендерного несоответствия: Шкалу конгруэнтности для трансгендерных людей, Клиническую регистрацию TC3, Шкалу гендерного соответствия и удовлетворённости жизнью, а также Утрехтскую шкалу гендерной дисфории в варианте «гендерный спектр». А также шесть инструментов для назначения психотерапии, направленной на принятие гендерной идентичности пациента и повышение стрессоустойчивости: Шкалу конгруэнтности для трансгендерных людей, Шкалу рефлексии и размышления о гендерной идентичности, Опросник озабоченности гендером и стабильности гендера, Клиническую регистрацию TC3, Шкалу гендерного соответствия и удовлетворённости жизнью, а также Опросник трансгендерной идентичности. В то же время, два широко применяемых инструмента — Утрехтскую шкалу гендерной дисфории (классическая версия) и Опросник гендерной идентичности/гендерной дисфории для подростков и взрослых — мы не можем рекомендовать в связи их неприменимостью для людей с небинарной гендерной идентичностью и людей, находящихся в процессе гендерного перехода. Кроме того, в статье освещены вопросы дифференциальной диагностики в контексте МКБ-11, особенности применения диагностических шкал для людей с небинарной гендерной идентичностью, интерсексов, а также в случаях обратного перехода.

Введение

Ещё в 2001 г. российские исследователи отмечали значительное разнообразие в подходах к диагностике транссексуализма и призывали к их стандартизации [1]. По прошествии 20 лет в
России наблюдается сходная картина: комиссии по изменению пола проводят самые разнообразные обследования по собственному усмотрению, причём длительность обследования варьирует от 2–3 дней до 2 лет и более [2].

В целях стандартизации оказания помощи в настоящее время разрабатывают клинические рекомендации по гендерной дисфории и гендерному несоответствию [3]. Согласно утверждённым Минздравом РФ¹ правилам, клинические рекомендации разрабатывают на основе принципов доказательной медицины, что требует применения валидизированных инструментов экспериментально-психологической диагностики. Настоящий обзор призван систематизировать информацию о существующих в мире шкалах диагностики гендерной дисфории и гендерного
несоответствия и дать рекомендации по их применению.

Определение терминов

Согласно 10-й версии Международной классификации болезней (МКБ-10), транссексуализм — «стойкое осознание своей принадлежности к противоположному полу, несмотря на правильное, соответствующее генетическому полу формирование гонад, урогенитального тракта, вторичных половых признаков» (F64.0).

Данный диагноз имеет узкие критерии, которые не позволяют оказывать помощь по гендерному переходу (смене пола) ряду групп, которым она необходима, в частности людям, имеющим небинарную гендерную идентичность (не идентифицирующим себя как женщины или мужчины), и
интерсексам (людям, имеющим половые характеристики, отличные от типичных для женщин и мужчин). Помимо этого, указывалось, что нахождение диагноза в категории психических расстройств и расстройств поведения несёт стигматизирующий эффект [4].

Приняв указанные доводы, Всемирная организация здравоохранения приняла решение о переносе диагноза в раздел «проблемы, связанные с сексуальным здоровьем» и переименовании его в «гендерное несоответствие» (HA60) в МКБ-11.

Новый диагноз имеет более широкие критерии: под «несоответствием» (incongruence) понимают любое отличие гендерной идентичности (самоощущения как женщины, мужчины или представителя другого гендера) от пола, приписанного при рождении (акушерского пола). Сходное понятие — «гендерная дисфория» — определяется в Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам (DSM-V — от англ. Diagnostic and Statistical Manual of mental disorders) как «дистресс, который может сопровождать несоответствие между ощущаемым или выражаемым гендером человека и полом, приписанным ему при рождении».

Гендерная дисфория — составляющая гендерного несоответствия у многих пациентов. Однако ряд авторов выделяют иные мотивации для смены пола: гендерная эйфория [5] и креативная трансфигурация [6]. Таким образом, «гендерное несоответствие» является более широким понятием, чем «гендерная дисфория».

В связи с планами по переходу России на МКБ-11 к 2024 г.² клинические рекомендации разрабатывают для нового диагноза «гендерное несоответствие». Вместе с тем, мы используем
«гендерную дисфорию» как вспомогательное понятие, полезное для понимания переживаний
пациента и мотивации к гендерному переходу.

¹Приказ Министерства здравоохранения РФ от 28 февраля 2019 г. №103н «Об утверждении порядка и сроков разработки клинических рекомендаций, их пересмотра, типовой формы клинических рекомендаций и требований к их структуре, составу и научной обоснованности включаемой в клинические рекомендации информации».
²Распоряжение Правительства РФ от 15 октября 2021 г. №2900-р.

Задачи врача-психиатра и медицинской комиссии по изменению пола

Согласно Приказу Министерства здравоохранения РФ¹, освидетельствование по поводу изменения пола проводят в два этапа: (1) врачом-психиатром и (2) медицинской комиссией, состоящей
из трёх специалистов (врача-психиатра, врачасексолога и медицинского психолога). В задачи
врача-психиатра входят: установление диагноза («транссексуализм» — по МКБ-10, «гендерное
несоответствие» — после перехода на МКБ-11), направление на медицинскую комиссию, рекомендация лечения (заместительная гормональная терапия, хирургические вмешательства и/или психотерапия). Задача медицинской комиссии — выдача (или отказ в выдаче) справки по форме №087/у для изменения гражданского пола. Мы полагаем, что после перехода на МКБ-11 данный порядок не потребует изменений, поскольку употребляемый в приказе термин «половая переориентация» не отсылает к конкретному диагнозу и может использоваться как с МКБ-10, так и c МКБ-11.

Инструменты экспериментально-психологической диагностики могут быть использованы на
обоих этапах освидетельствования для двух целей.

С одной стороны, для оценки выраженности гендерной дисфории и гендерного несоответствия с целью установления диагноза «гендерное несоответствие». С другой стороны, для оценки принятия пациентом своей гендерной идентичности и устойчивости психики в условиях стигматизации, с которой сталкиваются люди из данной социальной группы. Последнее необходимо для решения вопроса о назначении психотерапии, которая, согласно разрабатываемым клиническим рекомендациям, служит одной из разновидностей лечения.

¹Приказ Министерства здравоохранения РФ от 23 октября 2017 г. №850н «Об утверждении формы и порядка выдачи медицинской организацией документа об изменении пола».

Обзор инструментов экспериментально-психологической диагностики

В 2021 г. проведён систематический обзор инструментов, применяемых в диагностике гендерной дисфории [7]. Короткий промежуток времени, прошедший с момента данной публикации, делает бессмысленным проведение нового обзора. Таким образом, в описании ниже мы основываемся на указанном обзоре, с некоторыми поправками.

Задачами авторов было дать описание шкал диагностики гендерной дисфории, в связи с чем несколько широко применяемых шкал были исключены, потому что большинство вопросов в
них не относится непосредственно к гендерной дисфории. Как было указано выше, мы считаем
необходимым применение диагностических шкал не только для диагностики гендерной дисфории и гендерного несоответствия, но и для более широкого понимания гендерной идентичности, не
ограниченного гендерной дисфорией, а также для принятия решения в назначении психотерапии.

Основываясь на этих соображениях, мы включили в настоящий обзор несколько инструментов,
исключённых из исходного обзора. Со своей стороны, мы исключили Trans and Gender Diverse
Social Anxiety Scale [8] в связи с отсутствием итогового перечня вопросов, Transgender Identity
Stigma Scale [9] в связи с фокусом на стигму и отсутствием оценки психологического состояния,
Transgender Positive Identity Measure [10] в связи с фокусом на ЛГБТ-идентичности¹. Итоговый
список обсуждаемых шкал приведён в табл. 1.

Таблица 1. Инструменты экспериментально-психологической диагностики

Утрехтская шкала гендерной дисфории [11] — одна из ранних шкал, широко применяемых в
практике по сей день. Шкала имеет «женскую» и «мужскую» версии, используемые для трансгендерных мужчин и женщин соответственно. Эта шкала имеет ряд недостатков. Во-первых, она не подходит для людей с небинарной гендерной идентичностью, так как использует бинарные термины «женщина/девочка» и «мужчина/мальчик».

Во-вторых, некоторые вопросы не применимы для трансгендерных людей, уже начавших процесс гендерного перехода: например, вопрос «Я ненавижу менструации, потому что это даёт ощущение, что я девочка/женщина» не применим для пациентов, у которых прекратились менструации в связи с приёмом тестостерона, а вопрос «Я ненавижу свою грудь» — для тех, кто прошёл операцию мастэктомии.

Для преодоления обозначенных недостатков в 2020 г. опубликована новая версия шкалы —
Утрехтская шкала гендерной дисфории — гендерный спектр [19]. Шкала использует современные термины — «гендер, с которым я себя идентифицирую» и «пол, приписанный при рождении», — что позволяет сделать заполнение опросника более комфортным для многих пациентов. С другой стороны, задача врача — убедиться, что пациент правильно понимает значение этих новых понятий. В связи с вышесказанным мы рекомендуем использовать Утрехтскую шкалу в варианте «Гендерный спектр» для диагностики гендерной дисфории, но не в классической версии.

Опросник гендерной идентичности/гендерной дисфории для подростков и взрослых [12]
служит другой широко используемой шкалой. Как и Утрехтская шкала, этот инструмент имеет
«женскую» и «мужскую» версии. Его недостатки также аналогичны Утрехтской шкале. К примеру,
вопрос «Думали ли вы о себе как о мужчине?» ничего не даёт для оценки гендерной дисфории
у пациентов с небинарной гендерной идентичностью. Вопрос «Ощущали ли вы, что в отличие от
большинства женщин вам приходится работать над собой, чтобы быть женщиной?» не подходит
для трансгендерных мужчин, живущих в мужской гендерной роли. Ответ на вопрос «Предпринимали ли вы попытки изменить свой гражданский пол?» зависит от юридического контекста страны и не является показателем гендерной дисфории. Основываясь на перечисленных недостатках, мы не рекомендуем использование данной шкалы.

Опросник адаптации и интеграции трансгендерных людей [13] был разработан для оценки
приспособления пациентов к ситуации, связанной с трансгендерностью, включая желание/попытки
совершить гендерный переход, влияние трансгендерности на психосоциальные исходы и страхи,
связанные с трансгендерностью. При этом ряд действий, о которых задаются вопросы, находится
за пределами контроля респондентов и зависит от внешних факторов. К примеру, ответ на вопрос «Я принимаю или принимал/а гормоны» может зависеть от доступности гормонов и наличия денег
на их покупку. Также вопрос «Я посещаю группу поддержки» неприменим в ситуациях, когда в
городе отсутствует группа поддержки. Основываясь на этих недостатках и учитывая наличие
более современных инструментов, мы не рекомендуем данный опросник.

Шкала конгруэнтности для трансгендерных людей [14] состоит из 12 вопросов, первые девять из которых посвящены гендерному (не)соответствию, а последние три — принятию гендерной
идентичности. Формулировки вопросов применимы для различных гендерных идентичностей
и страновых контекстов. Мы рекомендуем применение первых девяти вопросов Шкалы конгруэнтности в диагностике гендерного несоответствия, последних трёх вопросов — для оценки необходимости психотерапии для принятия гендерной идентичности. Следует отметить, что предлагаемый срок — 2 недели — может быть слишком коротким для оценки, при необходимости
формулировку можно изменить, например на «в последние 6 месяцев». Однако обращаем внимание, что МКБ-11 не содержит упоминания о минимальном сроке существования гендерного несоответствия для постановки диагноза.

Шкала рефлексии и размышления о гендерной идентичности [15] позволяет оценить степень
озабоченности пациента вопросами гендерной идентичности. Высокий уровень озабоченности
может свидетельствовать в пользу рекомендации психотерапии для принятия своей идентичности.
Рекомендована для назначения психотерапии.

Опросник озабоченности гендером и стабильности гендера [16], как и предыдущий инструмент, направлен на исследование озабоченности гендером, однако имеет дополнительные вопросы (8, 10 и 13) для оценки стабильности гендерной идентичности, вопросы (5, 6 и 9) про реагирование на внешние ситуации, связанные с гендером, и вопросы необходимости гендерного перехода (12 и 14). Несмотря на утверждение авторов, что инструмент предназначен для оценки гендерной дисфории, мы считаем, что данные вопросы не относятся напрямую к дисфории, потому не можем рекомендовать опросник для диагностики. Однако его можно применять для отношения пациента к своей гендерной идентичности и реагирования на стрессовые ситуации.

Клиническая регистрация TC3 [17] — короткий опросник, предназначенный для оценки гендерной
дисфории, адаптации в социуме и стрессоустойчивости. Разработан совместно с сообществом
трансгендерных людей. Рекомендован как для диагностики гендерной дисфории/несоответствия, так и для назначения психотерапии.

Шкала гендерного соответствия и удовлетворённости жизнью [18] состоит из 38 вопросов,
разделённых на два кластера: (1) гендерное соответствие и (2) ментальное благополучие,
связанное с гендером, и удовлетворённость жизнью. Вопросы первого кластера рекомендуют
использовать для диагностики гендерного несоответствия, второго — для назначения психотерапии.

Опросник трансгендерной идентичности [20] предназначен для оценки уровня интернализированной трансфобии, которую определяют как «дискомфорт по поводу своей трансгендерности, возникший в результате интернализации нормативных гендерных ожиданий, распространённых в обществе». Состоит из четырёх подшкал: гордость, пасс (способность считываться окружающими как представитель определённого гендера), отчуждение и стыд. Рекомендован для оценки необходимости психотерапии для принятия своей трансгендерности.

¹ЛГБТ — аббревиатура, возникшая в английском языке для обозначения лесбиянок, геев, бисексуалов и трансгендеров.

Вопросы дифференциальной диагностики

Ранее подходы к диагностике транссексуализма были построены на принципе дифференциальной диагностики [21]. Считали (изначально — с опорой на психоаналитические теории), что гендерная дисфория или «нарушения гендерной идентичности», в первую очередь, связаны с расстройствами личности, детской травмой, нарушениями детско-родительских отношений или нейробиологическими, генетически обусловленными нарушениями (в том числе нарушениями
внутриутробного развития) [22–27].

Посредством дифференциальной диагностики предложено отделять психопатологические состояния, ментальные расстройства (например, шизофрению, дисморфофобию, бредовые состояния) от «истинного транссексуализма», или «настоящей» гендерной дисфории. Размытость
критериев дифференциальной диагностики позволяла приписывать трансгендерным людям несуществующие состояния, а также помещать обследуемых в психиатрические стационары
под наблюдение. Однако позднее исследователи обратили внимание на то обстоятельство, что
зачастую исследования проводили на клиентах психиатрических клиник, для которых психопатологические состояния были вторичными по отношению к проявлениям гендерной дисфории [28]. На вторичность тяжёлых ментальных состояний обратил внимание целый ряд исследователей, описавших социальные проблемы трансгендерных людей, вызывающие высокий уровень тревожности, депрессивных состояний, суицидальных мыслей и др. [29–32].

В контексте МКБ-11, с вынесением «гендерного несоответствия» из раздела психических заболеваний, проблема дифференциальной диагностики перестаёт быть актуальной. Наличие
психических заболеваний в большинстве случаев (за исключением заболеваний, вызывающих недееспособность) не становится препятствием для диагностирования гендерного несоответствия.

Особые случаи

Более широкие критерии, используемые при диагностике «гендерного несоответствия», дают
возможность оказывать помощь группам, которые не могли её получить в рамках диагноза «транссексуализм».

Люди с небинарной гендерной идентичностью

Не все люди идентифицируют себя как женщины или мужчины. К альтернативным вариантам гендерной идентификации относятся гендерквир, гендерфлюид, агендер и др. Часть таких людей могут испытывать гендерное несоответствие и нуждаться в заместительной гормональной терапии, хирургических операциях и/или изменении гражданского пола [33]. Современные, рекомендованные в настоящем обзоре шкалы содержат формулировки, подходящие для использования в отношении таких пациентов.

Интерсексы

Исторически в Советском Союзе помощь по изменению пола предоставляли именно для интерсексов [34]. Внесение исправлений в записи актов гражданского состояния осуществляли «при необходимости исправления фамилии, имени и отчества в связи с изменением пола (у гермафродитов)»^{1, 2}. Позже смена пола стала ассоциироваться с транссексуальностью, а интерсексы, желающие изменить пол, были вынуждены получать диагноз «транссексуализм», по сути не
будучи транссексуалами, с точки зрения МКБ-106.

Расширение критериев в МКБ-11 позволяет ставить интерсексам диагноз «гендерное несоответствие», в том числе с использованием перечисленных шкал. Следует отметить, что «пол,
приписанный при рождении» (иными словами, акушерский пол) в случае интерсексов не является
очевидной вещью. При работе с данными пациентами этот термин можно заменять, например, на
«пол воспитания».

Обратный переход

Иногда люди, изменившие пол в прошлом, желают изменить его обратно — для таких случаев используют термины «обратный переход» или «детранзишн».

Решение об обратном переходе может быть принято в силу как внешних, так и внутренних факторов. Согласно одному из исследований [35], 82,5% совершивших обратный переход упоминали о внешних причинах (давление со стороны семьи, стигматизация обществом), ещё 15,9% — о внутренних причинах (флуктуации или неуверенность в своей гендерной идентичности).

Таким образом, нельзя говорить о «сожалении» как ведущем мотиве для совершения обратного перехода.

Следует отметить, что ни одна из приведённых выше шкал не учитывает данную группу пациентов. Диагноз «гендерное несоответствие», определяемый как «заметное и устойчивое несоответствие между выражаемым гендером и приписанным полом», не применим к случаю обратного
перехода. Это показывает, что даже после пересмотра классификация остаётся несовершенной.

Несмотря на указанные проблемы, мы считаем безусловным правом человека вернуть себе исходный пол и рекомендуем постановку диагноза «гендерное несоответствие» таким
людям с возможностью получения медицинской помощи и повторной смены гражданского пола.

¹Постановление Совмина СССР от 10.12.1976 №1006 «Об утверждении Основных положений, определяющих порядок изменения, восстановления и аннулирования записей актов гражданского состояния, порядок и сроки хранения актовых книг».
²Яна Кирей. Юлия Пустовит о трансгендерности и гермафродитизме. nfp.plus. 2020. https://nfp.plus/2020/04/18/story/pustovit/; Яна Кирей. «У уродов нет прав» или как бороться за права интерсексов в России: большое интервью юриста АРСИ. nfp.plus. 2020. https://nfp.plus/2020/04/18/view/arsi/.

Дополнительно

Финансирование. Исследование не имело спонсорской поддержки.
Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Вклад авторов. Кирей-Ситникова Я. — обзор шкал и их перевод на русский, написание основного текста; Бурцев Е.А. — дифференциальная диагностика.

июнь 2022

Список источников

1. Карпов А.С., Введенский Г.Е., Дмитриева Т.Б. Проблемы организации оказания медицинской помощи лицам с транссексуализмом // Российский психиатрический журнал. 2001. Т. 4. С. 13–18.
2. Kirey-Sitnikova Y. Access to trans healthcare in Russia. In: Appenroth M., Varela M., editors. Trans & Gender Diverse Care: International Perspectives. Berlin: Transcript Independent Academic Publishing, 2022. In Print.
3. Кирей-Ситникова Я. Некоторые проблемы разработки клинических рекомендаций по гендерной дисфории и гендерному несоответствию // Проблемы стандартизации в здравоохранении. 2021. T. 9–10. С. 47–53.
4. Schwend S.A. Trans health care from a depathologization and human rights perspective // Public Health Rev. 2020. Vol. 41. N. 1. Р. 3.
5. Benestad E.E.P. From gender dysphoria to gender euphoria: An assisted journey // Sexologies. 2010. Vol. 19. N. 4. P. 225–231.
6. Ashley F., Ells C. In favor of covering ethically important cosmetic surgeries: Facial feminization surgery for transgender people // Am. J. Bioeth. 2018. Vol. 18. N. 12. P. 23–25.
7. Bowman S.J., Casey L.J., McAloon J., Wootton B.M. Assessing gender dysphoria: A systematic review of patientreported outcome measures // Psychol. Sex Orientat. Gend. Divers. Advance online publication. https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/26835611/ (access date: 04.03.2022).
8. Ho F., Mussap A.J. Development of the Trans and Gender Diverse Social Anxiety Scale // Anxiety Stress Coping. 2020. Vol. 33. N. 6. P. 675–697.
9. Chakrapani V., Vijin P.P., Logie C.H., et al. Assessment of a “Transgender Identity Stigma” scale among trans women in India: Findings from exploratory and confirmatory factor analyses // Int. J. transgenderism. 2017. Vol. 18. N. 3. P. 271–281.
10. Riggle E.D.B., Mohr J.J. A proposed multi factor measure of positive identity for transgender identified individuals // Psychol. Sex Orientat. Gend. Divers. 2015. Vol. 2. N. 1. P. 78–85.
11. Cohen-Kettenis P.T., Van Goozen S.H.M. Sex reassignment of adolescent transsexuals: A follow-up study // J. Am. Acad. Child Adolesc. Psychiatry. 1997. Vol. 36. N. 2. P. 263–271.
12. Deogracias J.J., Johnson L.L., Meyer-Bahlburg H.F.L. et al. The gender identity/gender dysphoria questionnaire for adolescents and adults // J. Sex Res. 2007. Vol. 44. N. 4. P. 370–379.
13. Sjoberg M.D., Walch S.E., Stanny C.J. Development and initial psychometric evaluation of the Transgender Adaptation and Integration Measure (TG AIM) // Int. J. Transgenderism. 2006. Vol. 9. N. 2. P. 35–45.
14. Kozee H.B., Tylka T.L., Bauerband L.A. Measuring transgender individuals’ comfort with gender identity and appearance: Development and Validation of the Transgender Congruence Scale // Psychol. Women Q. 2012. Vol. 36. N. 2. P. 179–196.
15. Bauerband L.A., Galupo M.P. The Gender Identity Reflection and Rumination Scale: Development and psychometric evaluation // J. Couns. Dev. 2014. Vol. 92. N. 2. P. 219–231.
16. Hakeem A., Črnčec R., Asghari-Fard M. et al. Development and validation of a measure for assessing gender dysphoria in adults: The Gender Preoccupation and Stability Questionnaire // Int. J. Transgenderism. 2016. Vol. 17. N. 3–4. P. 131–140.
17. Holt N.R., Huit T.Z., Shulman G.P. et al. Trans Collaborations Clinical Check-In (TC3): Initial validation of a clinical measure for transgender and gender diverse adults receiving psychological services // Behav. Ther. 2019. Vol. 50. N. 6. P. 1136–1149.
18. Jones B.A., Bouman W.P., Haycraft E., Arcelus J. The Gender Congruence and Life Satisfaction Scale (GCLS): Development and validation of a scale to measure outcomes from transgender health services // Int. J. Transgenderism. 2019. Vol. 20, N.1. P. 63–80.
19. McGuire J.K., Berg D., Catalpa J.M. et al. Utrecht Gender Dysphoria Scale — Gender Spectrum (UGDS-GS): Construct validity among transgender, nonbinary, and LGBQ samples // Int. J. Transgender Health. 2020. Vol. 21. N. 2. P. 194–208.
20. Bockting W.O., Miner M.H., Swinburne Romine R.E. et al. The transgender identity survey: A measure of internalized transphobia // LGBT Health. 2020. Vol. 7. N. 1. P. 15–27.
21. Perrotta G. Gender dysphoria: definitions, classifications, neurobiological profiles, and clinical treatments // Int. J. Sex Reprod. Health Care. 2020. Vol. 3. P. 42–50.
22. Sperber M.A. The “as if” personality and transvestism // Psychoanal. Rev. 1973. Vol. 60. P. 605–612.
23. Chiland C. The psychoanalyst and transsexual patient // Int. J. Psychoana. 2000. Vol. 81. P. 21–35.
24. Hoening J., Kenna J.C., Youd A. Surgical treatment for transsexualism // Acta. Psychiatr. Scand. 1971. Vol. 47. P. 106–136.
25. Meyer J.K. Clinical variants among applicants for sex reassignment // Arch. Sex Behav. 1974. Vol. 3. P. 527–558.
26. Steiner B.W. Gender dysphoria: Development, research, management. New York: Plenum Press; 1985. 430 р.
27. Gosselin C., Wilson G. Sexual variations. New York: Simon and Schuster; 1980. 169 р.
28. Lev A.I. Transgender emergence. New York-London-Oxford: The Haworth Clinical Practice Press; 2004. 500 р.
29. Cohen-Kettenis P.Y., Pfäfflin F. Transgenderism and intersexuality in childhood and adolescence: Making choices. Link: SAGE Publication; 2003. https://sk.sagepub.com/books/transgenderism-and-intersexuality-in-childhood-and-adolescence (access date: 04.03.2022).
30. Perrotta G. Suicidal risk: definition, contexts, differential diagnosis, neural correlates and clinical strategies // J. Neurosci. Neurol. Surg. 2020. Vol. 6. P. 114.
31. Marshall E., Claes L., Bouman W.P. et al. Non-suicidal selfinjury and suicidality in trans people: A systematic review of the literature // Int. Rev. Psychiatry. 2016. Vol. 28. P. 58–69.
32. Day J.K., Fish J.N., Perez-Brumer A. et al. Transgender youth substance use disparities: Results from a population-based sample // J. Adolesc. Health. 2017. Vol. 61. P. 729–735.
33. Vincent B. Breaking down barriers and binaries in trans healthcare: the validation of non-binary people // Int. J. Transgenderism. 2019. Vol. 20. N. 2–3. P. 132–137.
34. Белкин А.И. Биологические и социальные факторы, формирующие половую идентификацию (по данным изучения лиц, перенёсших смену пола) / В кн.: Соотношение биологического и социального в человеке. М.: Книжная фабрика №1; 1975. С. 777–790.
35. Turban J.L., Loo S.S., Almazan A.N., Keuroghlian A.S. Factors leading to “Detransition” among transgender and gender diverse people in the United States: A mixed-methods analysis // LGBT Health. 2021. Vol. 8. N. 4. P. 273–280.

Об авторах

Кирей-Ситникова Яна, магистр общественного здоровья;
ORCID: http://orcid.org/0000-0002-9603-5114;
e-mail: yana.kirey.sitnikova@gmail.com.
Бурцев Егор Александрович, клинический психолог, магистр, аспирант;
ORCID: http://orcid.org/0000-0003-4614-5814;
e-mail: egor.halk@gmail.com